Снег сыпал, Выбелив листы, Молчало всё - От сна до яви, И этот призрак немоты Я отогнать пока не вправе. Была убита январём - Давно и будто в самом деле... Мы счастье каплями крадём, Когда напиться не успели.
Пришёл, растопил ледяное пойло, Дохнул - "околеет в ночи скотина", Стреножить пытался, поставил в стойло, Сенцом раздобылся за счёт овина. Ступила - чай, колко, да стерпят ноги: В мороз перебиться - куда как мило, Глаза соловеют: прикрыли боги... Да тут, по несчастью, Весна простыла.
Тому, кто в унисон со мной живёт - Свободен, глуп (коль ум ночами множит), Не спорщик, нет - тиран и звездочёт, Слегка игрок, слегка ханжа, быть может. Вновь разметав, как бисер, брызги слов - Он, что крупье, надменен и суров.
Быть может, в предзакатном далеке, В плену чудес и чрезвычайной лени, Уже безвинной, с сердцем налегке, Забывши стать пред Богом на колени, Я на него с упрёком брошу взгляд - За ложь Любви и Гефсиманский сад...
Изнанка человека - что тебе нижняя юбка: как ни прячь - нет-нет, да и проглянет. А там - порою такое, что хуже портянки. И о себе тоже - не святые, чай.
Так незнакомо пахнут мандарины - Желанья будоражат без нужды... Кто говорит, что есть ещё мужчины Без хлёсткой, неоправданной вражды? Где женщины, что пряли втихомолку, В той пряже - заповедное и снег... Кружись, моя кудель! Да всё без толку - Когда не дышит миром человек.